Маленький мальчик,
еще неразумный и слабый, теряет,
Чуть ему минет семь лет, первые зубы свои; если же
Бог доведет до конца седмицу вторую,
Отрок являет уже признаки зрелости нам.
В третью у юноши быстро завьется, при росте всех членов,
Нежный пушок бороды, кожи меняется цвет.
Всякий в седмице четвертой уже достигает расцвета
Силы телесной, и в ней доблести явствует знак.
В пятую время подумать о браке желанном мужчине,
Чтобы свой род продолжать в ряде цветущих детей.
Ум человека в шестую седмицу вполне созревает
И не стремится уже к неисполнимым делам.
Разум и речь в семь седмиц уже в полном бывает расцвете,
Также и в восемь - расцвет длится четырнадцать лет.
Мощен еще человек и в девятой, однако слабеют
Для веледоблестных дел слово и разум его.
Если ж десятое Бог до конца доведет семилетье,
Ранним не будет тогда конец для людей.
(Солон, Седмицы человеческой жизни).
Вот проиллюстрировано: седмина, срок человеческой жизни в семьдесят лет, тоже складывается из
составляющих седмин. Но случается, что за свой жизненный срок человек претерпевает несколько полновесных
седмин, несколько жизней, рождаться и умирать ему приходится не один раз, конечно, рождения эти
чисто символические. Допустим, у исайевского евнуха жизненное назначение - мудрость. Чтобы ее
эффективней совершенствовать, Бог включает евнуха в три метаморфозы. Трижды евнуху приходится
карабкаться на заснеженные вершины мудрости, и вершина вершины выше. Чтобы с покоренной вершины
забраться на другую, надо снова спуститься в низину, в ущелье, в бездну. В чем заключаются эти
три бездны безумия: в трагической любви? в психической ущербности? А может, евнух годы и годы
проводил под замком за то, что декламировал правду царям? - об этом можно только фантазировать.
Факт тот, что цикл жизни у этого евнуха учащенный. Учащенный цикл был и у реального персонажа
Евангелия - апостола Петра. Иисус Христос молился, чтобы вера Петра не оскудевала (Лука 22:32).
Действительно, при учащенном цикле наживается богатейший опыт, который обходит соблазны и искушения.
Петух, чудовище с кроваво- красным гребнем,
Зубчатым, губчатым, чуть загнутым, в твоем
Зверином облике неотразимо-древнем
Есть что-то гневное, грозящее огнем.
О, как ты топчешься на месте, узловатый,
Натужный, жилистый, как радужный божок,
Такой воинственный, в бою с другим помятый,
Землей присыпанный и пылью, как ожег.
Вот встал на цыпочки, вот снова в прах улегся,
Как будто вымазан в запекшейся крови.
О, есть ли кто-нибудь, кто в жизни не отрекся
Ни разу, праведный, от жизни и любви?
Безумный, взвинченный, охрипший, безголосый,
Как сладко заново нам каждый раз с утра
Все начинать опять, как горько… помнишь слезы -
Не наши, жидкие, но, может быть, Петра?
(Александр Кушнер, Петух).
А вот былинный персонаж Илья Муромец с умеренным циклом жизни. Сиднем сидел он 33 года, таил,
накапливал в себе богатырскую силу, а во второй, зрелой половине жизни недюжинную эту силу обнаруживал.
О людях с умеренным циклом тоже можно сказать евангельской терминологией: они сеются, как пшеница,
для одноразового результата (Лука 22:31).
Есть еще замедленный цикл жизни. Вот Бог дает кому-то БОГатство.
И дается оно ему сразу, с юности и до смерти. И в другой раз рождается он БОГатым, и БОГатства
у него еще больше. Зато в ряду последующих рождений такой человек отвержен, нищ, унижен, и нет
никакого просвета в его жалком уБОЖестве.
Хочется привести и коранические притчи относительно жизненных циклов. МЫ ДАЛИ ПИСАНИЕ В НАСЛЕДСТВО
ТЕМ ИЗ РАБОВ, КОГО МЫ ИЗБРАЛИ; ИЗ НИХ ЕСТЬ НЕСПРАВЕДЛИВЫЕ ДЛЯ САМИХ СЕБЯ, ЕСТЬ И УМЕРЕННЫЕ, ЕСТЬ
И ОПЕРЕЖАЮЩИЕ БЛАГИМИ ДЕЯНИЯМИ ПО ИЗВОЛЕНИЮ АЛЛАХА; ЭТО ВЕЛИКАЯ МИЛОСТЬ! (Коран 35:29). А вот
стих с меньшей экспрессией. СРЕДИ ВЕРУЮЩИХ ЕСТЬ ЛЮДИ, КОТОРЫЕ ПРАВДИВЫ В ТОМ, ЧТО ЗАКЛЮЧИЛИ С
АЛЛАХОМ ЗАВЕТ. И СРЕДИ НИХ ЕСТЬ ТАКИЕ, ЧТО УЖЕ КОНЧИЛИ СВОЙ ПРЕДЕЛ, И ТАКИЕ, ЧТО ЕЩЕ ОЖИДАЮТ И
НЕ ПЕРЕМЕНИЛИ НИКАКОЙ ЗАМЕНЫ, ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ АЛЛАХ ВОЗДАЛ ВЕРНЫМ ЗА ИХ ВЕРНОСТЬ, И НАКАЗАЛ ЛИЦЕМЕРОВ,
ЕСЛИ ПОЖЕЛАЕТ, ИЛИ ОБРАТИЛСЯ БЫ К НИМ. (Коран 33:23).
Если опять вернуться к Евангелию, то здесь символом следования за Богом предлагается несение креста.
Конечно, если по большому счету, не нательного крестика, который носит многий христианский люд,
хотя какая-то толика правды обитает и здесь, поскольку слово Писания действенно. Крест подразумевается
как перекрещение, превращение отрицательной полуфункции в положительную и наоборот: ТОТ, КТО НЕ
ВОЗНЕНАВИДЕЛ СВОЕГО ОТЦА И СВОЮ МАТЬ, КАК Я, НЕ МОЖЕТ БЫТЬ МОИМ УЧЕНИКОМ. И ТОТ, КТО НЕ ВОЗЛЮБИЛ
СВОЕГО ОТЦА И СВОЮ МАТЬ, КАК Я, НЕ МОЖЕТ БЫТЬ МОИМ УЧЕНИКОМ. (Евангелие от Фомы, логия 105). Вообще
в евангелиях условия следования за Богом варьируются: нужно любить Бога более, чем близких, нужно
отрешиться от себя, нужно возненавидеть и погубить свою жизнь, чтобы тем самым спасти ее. Да,
образовавшемуся на дереве семени надо отвратиться от отчего места, чтобы самому угнездиться на
земле и оформиться в другое древо, новое царствие Божие. Пшеничному зерну тоже предлагается умереть,
ибо возникновение нового растения и колоса возможно только через смерть посеянного зерна.
В сущности, все эти вариации и обусловленности ничто иное, как установка на ускоренное странствование
по своей карме, по отрицательным и положительным зигзагам судьбы, по крестам, по норам и гнездам,
по пределам, обителям и седминам Беспредельности, в которых желательно не приклонять голову, не
задерживаться, а стараться познавать Беспредельного и Бесконечного.
Да, вся тварь следует по проложенному Богом пути, как его неотъемлемая часть, ведь Бог творит
из Себя. Но осознать это готовы только те, у кого учащенный или хотя бы умеренный жизненный цикл,
независимо от того, церковные это люди, служители науки или деловая когорта. Ведь каждый изощряется
в своей функции, в своем назначении и тем самым наполняет сокровищницу Божью. Но человек с замедленным
циклом хоть и способен повторить слова известной евангельской молитвы ДА БУДЕТ ВОЛЯ ТВОЯ, в силу
нескладного жизненного опыта не может сказать: ЗНАЮ, ГОСПОДИ, ЧТО НЕ В ВОЛЕ ЧЕЛОВЕКА ПУТЬ ЕГО,
ЧТО НЕ ВО ВЛАСТИ ИДУЩЕГО ДАВАТЬ НАПРАВЛЕНИЕ СТОПАМ ЕГО. (Иеремия 10:23).
Вещее слово Судьбы существует, издревле богами
Вечный закон установлен, скрепленный великою клятвой:
Если из демонов кто, долговечною жизнью живущих,
Члены свои обагрит нечестиво кровавым убийством,
Или же грех совершив, поклянется преступною клятвой, -
Тридцать тысяч времен вдали от блаженных скитаться
Тот осужден, воплощаясь в различные тленные твари,
Тяжкие жизни пути изменяя в своих превращеньях:
Ярость эфира в пучину морскую его увлекает,
Море на землю извергнуть стремится, земля же в сиянье
Яркого солнца, а солнце в эфирные вихри бросает.
Все принимают его, но гнушаются грешником страшным!
Ныне и сам я таков, изгнанник богов и скиталец,
Яростной внявший Вражде…
Был уже некогда отроком я, был и девой когда-то,
Был и кустом, был и птицей и рыбой морской, бессловесной.
Плакал я, горько рыдал, непривычную видя обитель!
Горе мне! Чести какой и какого лишившись блаженства,
Свергнутый ныне на землю, средь смертных людей обращаюсь!
(Эмпедокл).
|